И лишь в 1800 году возникла Первая симфония (до мажор, ор. 21). Столь позднее появление ее в некоторой степени, возможно, обусловлено и бытовыми причинами, так как только к этому времени (апрель 1800) Бетховену удалось устроить свой собственный концерт (или, как в то время называли, — «академию»), организованный другими лицами. Но не в этом главное, конечно.
Сколько симфоний у Бетховена? Ответ всем известен. Однако, девять - это число только завершенных симфоний. Многие слышали о Десятой симфонии Бетховена, но, вероятно, существовал и замысел симфонии, более ранней, чем Первая. Черновики Первой симфония до мажор соч 21, законченной и впервые исполненной в 1800 году, не сохранились. Черновая тетрадь, вероятно, была потеряна (невозможно представить, что Бетховен написал эту симфонию совсем без черновиков).
Вопрос о литературных влияниях на творчество Бетховена — вопрос менее существенный. Классические драмы, Платон, Оссиан, Шекспир, Гердер, Уланд, Клопшток, Шиллер — вот круг его чтения.
— Вспомните „Ромео" — ответил Бетховен на просьбу об истолковании одного из его квартетов. Но „Кориолан" все же написан по .драме Коллинса, а не Шекспира.
Среди книг, оставшихся после смерти у Бетховена, оказались: K a n t, Naturgeschichte und Theorie des Himmels; B o d e, Anleitung zur Kenntniss des gestirntes Himmels; Thomas von K e m p i s, Nachfolge Christi. Цензура наложила руку на S e u m e, Spaziergang nach Syrakus; K o t z e b u e, Ueber den Adel; F e s s l e r, Ansichten von Religion und Kirchentum.
„Когда Заратустре исполнилось тридцать лет, он покинул свою родину и озеро своей родины и пошел в горы. Здесь наслаждался он своим духом и своим одиночеством и не утомлялся этим в течении десяти лет. Но наконец преобразилось сердце его и однажды утром поднялся он с утренней зарею, обратился лицом к солнцу и так говорил к нему:
„О, великое светило! В чем было бы твое счастье, если бы не было у тебя тех, кому ты светишь!.."
Популярная эстетика очень часто противопоставляет понятия: искусство — жизнь, искусство — правда, поэзия — проза жизни, поэтика — правда выражения.
Если с одной стороны отбросить долю обывательской условности в понимании этих слов и если с другой стороны не считаться с инозначущей классической антитезой „Wahrheit und Dichtung", на лицо остается, все-таки, лишь логическая сбивчивость понятий.